Фотофакт: в Гомеле есть кладбище, которое в упор не замечают

Старожил гомельского микрорайона Монастырек Михаил Протосовицкий живет в доме рядом с могилами, которым больше века. Об их существовании знают немногие. Дело в том, что на карте города кладбища нет. Зато есть свободная земля под строительство. Это и волнует Михаила Ивановича. Он говорит, что пока жив, никому не позволит тронуть останки похороненных здесь людей. Аргументов у него много. Один из них — необходимость сохранить память о почетном гражданине Савве Дрыбинцове и его жене, могилы которых находятся тут же — в квартале улиц Энгельса и Толстого. Onliner.by согласился «пройти по костям» с неравнодушным стариком.

Сходу и не поймешь, что здесь кладбище. Место больше напоминает неухоженный парк: вековые деревья, некошеная трава, цепляющиеся за одежду колючки лопухов.

Михаил Протосовицкий утверждает, что 50 соток заброшенной земли — это и есть кладбище. Раньше в Монастырьке жили староверы. И умирали. Хоронили их тут же, возле домов. Так и выросло кладбище.

В 1958 году, когда Михаил Иванович переехал в Гомель, очертания большинства могил были еще различимы. Сегодня таких свидетельств единицы.

— Вот сохранилось надгробие Рубанова. Кто он, чем занимался — не знаю. На бетонной плите металлическая табличка «Тут погребен Рубанов» — Михаил Иванович ищет ее, но не находит. — Вот же наволочь бестолковая, руки б у них отсохли!

На заброшенном кладбище народ обычно пьет. Сейчас трава прячет мусор, «подробности» открываются по осени.

— А вот еще одно доказательство того, что здесь находится кладбище, — Михаил Иванович подходит к колодцу городской канализации. — Ее строили в 50-е годы. Дядька моей супруги рассказывал, что траншею прокопали от железной дороги к реке. Обойти кладбище не посчитали нужным. Костей тогда несколько десятков мешков выкопали.

Тогда же, в 50-е, и пропал крест с гранитного надгробия на могиле супруги купца-старовера Саввы Дрыбинцова Пелагеи Андреевны. Судьбой этих захоронений Михаил Иванович особенно обеспокоен. Надписи на сохранившихся памятниках свидетельствуют: Дрыбинцовы приносили пользу обществу.

«Здесь погребено тело потомственного почетного гражданина Саввы Тимофеевича Дрыбинцова, умершего в своем имении Верхулищи Рогачевского уезда 22 февраля 1911 года на 70-м году жизни».

«Под этим камнем погребен прах потомственной почетной гражданки Пелагеи Андреевны Дрыбинцовой, преставившейся 18 ноября 1908 года в возрасте 65 лет. Была замужем за Саввой Тимофеевичем Дрыбинцовым 45 лет 10 месяцев».

Информации о Савве Дрыбинцове немного. Историки относят его к числу особ, составлявших дореволюционную гомельскую элиту. Купец-старовер, помимо имения в Рогачевском уезде, владел недвижимостью на улице Пролетарской (бывшей Фельдмаршальской). Имя Дрыбинцова увековечили протоколы I и III съездов староверов-христиан в Нижнем Новгороде. Если верить этим документам, датированным 1908 и 1910 годами, то Савва Тимофеевич входил в Совет Всероссийского Братства: отстаивал «наверху» интересы староверов из народа.

Сын Саввы Дрыбинцова Василий продолжил дело отца — был и народным депутатом, и мировым судьей (о нем достаточно информации в интернете). Мраморный памятник отцу на могиле установил именно Василий.

— Памятник добротный, но требует реставрации, — не скрывает очевидного Михаил Протосовицкий. — Лет десять назад новые жители нашей улицы случайно повредили его. Спиливали липу, дерево упало прямо на крест. Тот рухнул на землю. Реликвию водрузили на место, но трещина у основания все равно заметна.

Был на памятнике и «золотой» крест.

— Кто и когда ему приделал ноги — одному Богу известно, — говорит Михаил Иванович. — Старые люди рассказывали, что войну он пережил, исчез позже.

— Нужно отреставрировать памятники на могилах Дрыбинцевых, а на месте сравнявшегося с землей кладбища навести порядок. Для этого достаточно организовать один-два субботника, — предлагает решение проблемы Протосовицкий.

По его мнению, строить тут ничего нельзя. Ни спорткомплекс (эта идея обсуждалась в 60-е), ни тем более развлекательный центр (тема актуальна была пару лет назад). В 90-е цыган приезжал. Место ему понравилось: есть, где лошадей пасти. Собирался тут дом поставить. Желание пропало, когда пообщался с Михаилом Ивановичем.

— Когда идея строительства у кого-нибудь возникает, я подхожу к людям и объясняю: тут кладбище, тут наши предки лежат. Они уходят и больше не возвращаются. Соглашаются, видно, что на костях ничего хорошего не построишь.