Геолог: на Гомельщине есть крупнейшие залежи урана

 
7794
20 сентября 2013 в 12:20

Геологу Олегу Москалеву известно, где на Гомельщине имеются крупнейшие, согласно мировой классификации, залежи урановых руд, в частности, в Октябрьском районе. Под Лельчицами месторождения помельче. А вообще в нашей стране нет ни одной области, где не было бы урана. Об этом геолог рассказал в интервью «Гомельской правде».

В Советском Союзе уран искали даже школьники

Олега Москалева можно считать последним из могикан, одержимых идеей разведки урановых месторождений в Беларуси. Группу из четырех человек, занимавшуюся темой урана на базе предприятия «Белгео», в прошлом году распустили. После чего герой этой публикации отправился в Гомель писать отчет о проделанной работе. Считая, что для Беларуси, которая строит АЭС, это жизненно важно.

— Я всю жизнь искал уран. И не только на территории бывшего СССР. В Монголии 12 лет проработал. Там найдено 10 месторождений. Сегодня их эксплуатируют Англия, Франция, Япония…

— А вообще, урановая лихорадка когда началась?

— Уран попал в зону пристального внимания в годы Великой Отечественной. А после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки работы по созданию атомного оружия в СССР значительно активизировались. Уран как начинка для бомбы не переставал волновать ученых и политиков во всем мире. Интерес к поиску урановых месторождений рос, специалистов не хватало, поэтому в советское время уран искали даже школьники.

— То есть?

— Не сами, разумеется, а под руковод­ством геологов, которые снабжали школьников специальными приборами и направляли на марш­руты, избранные на основании данных геологоразведки.

— А как же повышенный радиоактивный фон?

— Между залежами урана и земной поверхностью существует экран в виде толстого слоя различных пород. Так что опасности не было.

— А для заключенных, которые работали на урановых рудниках, она была? Раз уж мы заговорили о радиационной безопасности…

 Да не было заключенных! Это миф. Добыча урана была секретной, поэтому в урановых шахтах работали обычные специалисты. А заключенных допускали лишь к строительству городов вблизи месторождений.

— Вам, извините, откуда это известно?

 Я два года работал горизонтальным геологом в урановых шахтах Краснокаменска. Это в Забайкалье. Краснокаменск называют урановой столицей России.

— И вы хотите сказать, что местное население, видя занятых строительством заключенных, не догадывалось, что дело пахнет ураном?

 Догадывалось, конечно. Да и западные радиостанции по­стоянно об этом говорили. Мы и сами их в то время слушали…

— Ладно. Если не у заключенных, тогда у горняков, которые добывали урановую руду, какие были средства защиты?

— Обычные респираторы, защищающие от пыли. Доза облучения тщательно контролировалась. Как только достигался допустимый уровень, горняк в шахту не спускался. До тех пор, пока доза не станет меньше. Радионуклиды, как известно, имеют свойство выводиться из организма. Кроме того, в шахтах работала мощная система вентиляции. И вот еще: питание, помню, было очень хорошим.

— Икру красную давали?

— Нет. Просто еда была сытной и калорийной.

— А как руда добывалась? Как уголь в старом кино — отбойными молотками?

— Нет. В породе делались специальные отверстия, в них закладывалась взрывчатка. А когда после взрыва пыль оседала, техника собирала руду и загружала в вагонетки.

Украинский след белорусского урана

— Олег Михайлович, Россия — известный кладезь самых разных полезных ископаемых. Но чтобы вся Беларусь сидела на уране… В это верится с трудом.

 А в нашей стране и золото есть, и алмазы. И уран — более 600 аномалий. Еще в далекие советские времена их поиском занималась кировская экспедиция, в составе которой работал и я. Вообще, она базировалась на Украине, в Киеве. Но поскольку практически все, связанное с ураном, было засекречено, экспедиция носила название «кировская».

В такой породе могут быть полезные ископаемые

— Те сведения о белорусском уране, которыми мы располагаем, это результат украинских изысканий?

 Да. Они велись на территории Беларуси до начала 90-х. Вдоль границы с Украиной было пробурено свыше 600 скважин. На поисковые работы, геофизические и лабораторные исследования, если перевести на нынешние деньги, было затрачено где-то 200 миллиардов рублей. Потом Союз рухнул, работы прекратились, а все данные были переданы в Москву. И только когда Кремль их рассекретил, информация об урановых месторождениях попала в Беларусь.

— С этого места поподробнее…

Крупнейшие ресурсы урана есть в Октябрьском районе. Они действительно таковы согласно мировой классификации, когда счет идет на десятки тысяч тонн. Проблема в том, что этот уран находится в глинах, и извлечь его оттуда пока не представляется возможным.

— Значит эти ресурсы мертвые, по сути?

— Почему мертвые? Это сегодня нет технологий извлечения урана из глин. Но рано или поздно они должны появиться…

— В обозримом будущем можно на что-то рассчитывать в плане разработки месторождений?

Конечно. В Лельчицком районе также имеются залежи урана. Там они находятся в песчаниках, что позволяет извлекать уран достаточно легко, методом скважинного подземного выщелачивания.

— Что это такое?

— Это наиболее безопасный для окружающей среды способ добычи урана, когда нет нужды перерабатывать огромные массы руды. Технология совершенно герметична. Все очень просто. Берем, к примеру, две скважины. В одну из них закачиваем раствор кислоты — серной, в частности, или щелочи. В результате уран растворяется и откачивается при помощи насоса через другую скважину.

— Да, но для его переработки необходимо специальное производство. А это, наверное, не очень хорошо для экологии.

— А строить не обязательно. На той же Украине есть химзавод, который абсолютно не загружен. Там наш уран с удовольствием, что называется, под орех разделают — только привези…

— Сколько же с нас за это запросят, и как это аукнется на рентабельности?

Метод подземного выщелачивания сам по себе считается одним из самых рентабельных. Но, конечно, говорить о чем-то конкретно можно будет только после масштабных геологоразведочных и исследовательских работ. Следует сделать серию пробных откачек и посмотреть, сколько урана мы можем извлечь. Но знаете, с нашей неповоротливостью не менее 15—20 лет пройдет, прежде чем мы начнем добывать уран для своей АЭС. А до этого времени нам придется его покупать.

Мирный атом в каждый дом

— А много ли для работы АЭС нужно урана?

— Все зависит от мощности реактора. Но понятно же, что речь не о тысячах тонн идет…

— И сколько мы сможем добывать?

Пожалуй, одним из самых перспективных на Гомельщине следует считать Болотницкое рудное поле в Лельчицком районе. Там с течением времени можно добыть до 50 тысяч тонн урана. Это немало. Десятки тысяч тонн урана! Его же можно продавать. Для сравнения, Казахстан, а он мировой лидер по добыче урана, добывает 16 тысяч тонн в год.

— И почем сегодня кило урана?

— Вообще-то на мировом рынке применяется такая мера веса, как фунт. А килограмм концентрата закиси-окиси урана, так называемый «желтый кек», стоит сегодня $150. Это промежуточный продукт переработки природного урана в ядерное топливо.

— Интересно, как контролируется торговля? Вот купит наш уран какое-нибудь малоадекватное правитель­ство, соорудит что-нибудь… И все потом скажут — белорусы виноваты, они продали.

Я специально этим вопросом не занимался, но, разумеется, существуют международные договоренности, контролирующие все эти процессы. И есть хорошо известная организация МАГАТЭ, которая держит руку на пульсе атомной энергии. И потом. Для атомного оружия нужен чистейший уран. Мы же не будем обогащать его до такой степени.

— Что сейчас необходимо, чтобы приблизить начало промышленной добычи урана?

 Приступать к геологоразведочным работам, бурить новые скважины, делать, как уже было сказано, пробные откачки. А это все стоит денег.

— А вы что-то вроде бизнес-плана не составляли, не просчитывали, каким может быть в дальнейшем экономический эффект?

 Этим пусть занимаются экономисты, перед геологами стоят другие задачи. Впрочем, если своих денег нет, можно инвестора пригласить. Того же казаха, например, или россиянина. Ведь спрос на уран на мировом рынке значительно превышает предложение. Сегодня для нужд атомной энергетики добывается всего лишь 60% необходимого. России, в частности, нужно 20—22 тысячи тонн урана в год. Но добывается всего 3,6 тонны. И, учитывая, что в мировой экономике уран — один из наиболее востребованных видов сырья, с инвестором всегда можно договориться так, чтобы уж никак не остаться внакладе…

***

20 последних лет своей трудовой биографии Олег Москалев провел на Украине. Там и медаль академика Лучицкого получил за заслуги в разведке недр. Есть у Москалева и государственная награда Монголии — медаль «Золотая звезда».

В Беларусь Олег Москалев приехал из Киева, будучи уж три года на пенсии. Приехал не просто так, а по приглашению Минприроды. Однако «Белгео», где урановая тема рассматривалась как важная и перспективная, в прошлом году был присоединен к Белорусскому научно-исследовательскому геологоразведочному институту. После того как группу, занимавшуюся ураном, расформировали, Олегу Москалеву пришлось вернуться в Гомель, где есть филиал. Через год, проведенный в работе над отчетом об урановых перспективах Беларуси, не видя интереса со стороны нового руковод­ства, написал заявление об увольнении. Правда, его и без этого сократили.