Большой красивый красный дом. Экскурсия по уничтоженному гомельскому пивзаводу

Когда-то в Гомеле существовало мощное производство непревзойденных лимонадов и пива. Относительно недавно оно захлебнулось в море иностранной газировки. Всего лет десять прошло. Нынче это старательно забытый кусок истории. Кто помог такому случиться, поди теперь угадай. Иных причастных не сыскать, иные на пенсии, иные трудятся директорами… Многие гомельчане уже и не верят, что у нас когда-то был собственный пивзавод. Мало кто знает, что находится сейчас за устрашающе красивыми красными стенами. Мы побывали внутри и нашли тех, кто помнит все это живым.

Теперь это здание частично населено арендаторами, частично пустует.

В конце сороковых неподалеку располагался лагерь военнопленных. Его заключенные и строили завод. Трофейное оборудование привезли из Германии. Говорят, в лаборатории до последних дней пользовались посудой и инструментом, на которых угадывалась германская символика. Возможно, это местный миф. Проверить невозможно, от лаборатории ничего не осталось.

Как бы то ни было, через шесть лет после войны в Гомеле начали торговать собственным пивом — разливным и бутылочным.

Коллекционеры сейчас продают этикетки гомельского пива по доллару за штуку.

После того как предприятие развалилось, многие пытались разобраться в сопровождавших этот процесс коммерческих финтах. Выдвигались сколь стройные, столь и недоказанные версии о том, кому из конкурентов это выгодно. (От тех конкурентов сейчас тоже мало что осталось, они оптимизированы на нет.) Оставим это дело соответствующим организациям. Лучше посмотрим, что внутри сейчас.

Старый варочный зал приспособили для хранения современного мусора и отложенных кем-то на черный день секретных стройматериалов.

Самые аккуратные запихнули мусор в технологическую шахту.

Лестницы и пол помещения под варочным залом усыпаны советскими командировочными бланками. Уже никто никуда не едет.

Технологический процесс шел «сверху вниз». На верхних этажах загружали сырье, на нижнем уровне находились четыре 20-тонных емкости, в которых происходило брожение и дображивание пива.

Анна Петрикевич пришла на завод в 1972-м, сразу после института, и оставалась тут практически до конца. Заведовала лабораторией, в последние годы жизни предприятия была главным технологом.

«Конечно, здесь далеко не только пиво варили, — про завод ей вспоминать и больно, и остановиться трудно, если уж начала. — Делали квас, газированные напитки… Не такие, как сейчас, — другие».

Гомельчане постарше помнят заскорузлые картонные коробки с кукурузными палочками, которые можно было есть вечно. Со дна коробки еще необходимо было добывать комки сахарной пудры — это считалось большим успехом. Так вот эти палочки выпускал как раз гомельский пивзавод. А еще овсяные хлопья, на которых вскормлен весь город.

Большие круглые дыры в полу — как раз места, где находились те самые огромные баки брожения и дображивания.

«Это были старые клепаные емкости, даже не эмалированные, а покрытые специальной смолой», — вспоминает Анна Алексеевна.

Почему-то чем выше, тем меньше перил на лестнице.

Стены и проемы изнутри и снаружи укреплены металлом.

Пустые помещения живут своей жизнью. Тут кто-то практиковался в стрельбе из пневматики.

На четвертом этаже наблюдаем внезапную шахматную доску посреди зала. Партия, видимо, не задалась, шахматисты разбежались, фигуры почему-то носят следы огня.

Так же, как и плеер. Наушники, похоже, вспыхнули прямо у кого-то в ушах. Их можно понять: внутри — оплавленная кассета с «Иванушками».

Ноты, разумеется, тоже горели, бокал разбит, парусник повержен и обуглен.

Видно, у кого-то здесь случилась чрезвычайно романтическая фотосессия.

Почти не осталось технологических надписей. Вообще ничего напоминающего о том, что здесь производили. Очень скрупулезно и тщательно вырезано оборудование. Во многих местах удалена плитка.

Делать быстрое пиво тогда не умели. Например, цикл «Жигулевского» — 7 дней на брожение и 21 день на дображивание в тех самых огромных немецких баках. И потом 3 дня городу на то, чтобы все это выпить, иначе прокиснет. Теперь сроки производства многократно сократились, хранения — увеличились. Ничего не киснет.

Бывший технолог вспоминает, как было: «Например, в стакане стандартного размера слой пены должен получаться определенной высоты. Это просто один из наших лабораторных параметров. С „новым“ пивом все не так. Я как-то сказала, мол, ребята, смотрите, у вас пена не соответствует советским стандартам. Они смеются: не вопрос, устроим какую хочешь. Теперь для этого не надо ждать месяц».

Когда-то деревья были большими, «Тархун» — настоящим, а люди не знали, что лимонад можно делать из порошка. Это позже человечество скатилось до напитков «на ароматах и подсластителях» и слабоалкогольных «коктейлей». На весь Союз тогда славились грузинские производители лимонадов. Кто пробовал их продукцию, подтвердит, что они действительно были очень круты. Грузины не знали, что такое «ароматизатор, идентичный натуральному», поэтому вынуждены были использовать только живые апельсины, мандарины, лимоны, другие ингредиенты. Именно из Грузии получал ингредиенты Гомель.

«В бутылках, помимо натуральных грузинских составов, — вода, сахар, лимонная кислота… Вот и вся химия, которую мы использовали», — говорит Анна Петрикевич.

Рассказала, как к знакомым еще до перестройки приезжали поляки. Там тогда уже научились делать красивую «химическую» газировку (чему мы безумно завидовали). А иную, соответственно, разучились. Попав в Гомель, гости скупали лимонад ящиками.

Так или иначе, нынче всю советскую натуральную газировку аккуратно вытравили (не только в Гомеле).

Фразу «потом пришли коммерсанты» старые работники завода произносят, будто это что-то плохое. После перестройки появились все эти этикетки с модными тогда князьями да графами. В девяностые начались малопонятные коммерческие финты, о которых пивовары вспоминать не любят.

Мучительные попытки чехов инвестировать в гомельское производство пива провалились. Чехи увязли в этом проекте настолько, что фактически потеряли завезенное новое оборудование стоимостью около $700 тыс. (по другим данным — $860 тыс.): оно было арестовано за долги завода.

«Бросая оборудование и уезжая из страны, они об одном просили, — вспоминают бывшие работники, — чтобы нашли виновных».

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by