В нокауте: что общего у Жлобина и Бангкока, почему школьники устраивают драки с тотализатором, и куда пропадают чемпионы

От белорусского спорта требуют заоблачных успехов, но получается пока наоборот. У тренеров небольшие оклады, периодически возникают проблемы с финансированием, исполкомы помогают не всегда. Самое удивительное, что в таких условиях спортшколы и секции продолжают работать, держатся на энтузиазме отдельных людей. «Город металлургов» Жлобин, например, за счет спорта совершенно неожиданно «породнился» с Бангкоком. С тренером Михаилом Бухаровым, который развивает здесь таиландский бокс, мы поговорили о зарплатах, сборах, кадрах и мечтах.

О добровольных пожертвованиях

— Развивать в Жлобине кикбоксинг мы начали в 1992 году, в 96-м занялись таиландским боксом. Есть один мастер спорта международного класса, финалисты кубка мира, чемпионы по стране. Нормальные, я считаю результаты. Мы выступаем по всем видам единоборств: бокс, кикбоксинг, рукопашка, тэквондо, ушу и т. д. Так сейчас делают многие.

Как я ищу ребят? Иду по школам, объявляю набор. Обычно приходит много людей. Остаются единицы, самые талантливые.

Финансирование работает так: каждый месяц ребята вносят добровольные пожертвования. Кто 20 тысяч, кто 30 тысяч, разницы нет. Деньги откладываются на счету, таким образом мы можем оплачивать поездки на соревнования. То есть ездим уже не за мой счет. Но и свои средства отдаю, так в Беларуси было и будет. У нас это называется «меценатством».

Помогает спорткомитет из райисполкома, мы же подразделения СДЮШОРа. Не то чтобы денег хватает, но жаловаться я не хочу. Вон, в Минске сильный клуб «Чинук» выгнали из зала. А меня пока не выгоняют. Хотя за аренду зала берут очень много: час стоит 12 долларов.

Недавно нам помог БМЗ. Завод выделил 2,5 миллиона на своего сотрудника. Все были в шоке, даже в спорткомитете.

О выезде на соревнования и спонсорах

— Выезд в Минск на соревнования сейчас обходится чуть ли не дороже, чем выезд за границу. 100 тысяч на человека в сутки стоит проживание, самое дешевое, в гостинице «Спорт». 3 ночи — уже 300 тысяч. Потом стартовый добровольный взнос — 40 тысяч. Проезд — пускай будет 20 тысяч. Питание — 50 тысяч. Выходит, нужно найти 600—700 тысяч на человека. За еду ребята платят сами. Какие-то деньги для поездок выбиваем через спорткомитет.

Если бы мне поручили строить систему финансирования, я бы многие поменял. Как сказал один умный человек, наша система — олимпийская, и это клеймо. Это бюрократы придумали. Все виды спорта подразумевают огромный труд, тренеров, спортсменов, не только олимпийские. Почему поднялись Украина и Россия? Там идет активная поддержка и «тая», и «кика» и на уровне государства, и на уровне спонсоров. Спонсорам, которые помогают, делают поблажку, 1—2 процента налога они могут сэкономить. Какая разница государству, отдашь ты эти налоги в общую «кассу», грубо говоря, и на зэков, и на солдат или направишь конкретно на спорт?

О стоимости экипировки

— Мои виды спорта, в принципе, недорогие. Это не как у хоккеистов. Экипировку ребята покупают себе сами. У нас много спортсменов из неблагополучных семей, родители зарабатывают немного, но позволить себе такие траты могут. Скромные перчатки из кожзама стоят 500—600 тысяч, щитки — 300—400 тысяч, бандаж — 50—100 тысяч. Получается больше миллиона.

О криминале и тотализаторе

— Мои ребята умеют драться, но они никогда не были замечены ни в каком криминале. Когда они идут домой с тренировки, им, грубо говоря, и на девочек смотреть не хочется — а не то, что с кем-то «помахаться».

Тут другой вопрос. У меня была ситуация во 2-й школе, где я работал с группой начальной подготовки, мальчиками и девочками. Директор школы вдруг решил, что будет развивать футбол и воллейбол, а секцию закрыл. Что получилось? Дети начали шататься по улицам. Стали устраивать так называемые «стрелки», драться. Насыпают песка, возят его тачками, вбивают колышки, выставляют дозорных. И дерутся, причем по-настоящему. Это, грубо говоря, начало криминала: одни бьются, другие делают ставки.

О том, почему исчезают потенциальные чемпионы

— Интерес к единоборствам у белорусской молодежи не спал, хотя сейчас все эти боевики, которые активно «крутили» в начале 90-х, уже не так популярны. Другой вопрос, что в боксе, кикбоксинге других ударных видах спорта остаются единицы. А многих мы просто теряем.

Если вы хотите, чтобы спортсмен пошел дальше, его надо куда-то пристроить учиться. В Минске есть руоры, институт есть, а у нас только техникум металлургический. Но кто их туда возьмет?

В Жлобине в этом плане — болото. Да и не только здесь. Мы можем вырастить спортсмена до 15—16 лет. А потом, чтобы он развивался, ему нужно соответствующее окружение, нужны спарринг-партнеры. Этого нет. В результате процентов 70 очень талантливых ребят просто теряется.

О спорте и шоу

— В Таиланде на этих видах спорта, конечно, зарабатывают, это элемент их культуры. Впрочем, я уверен, что и в Беларуси это можно было бы сделать. Даже в Жлобине. Но чтобы создать зрелищность, привлечь зрителей, нужна команда. Требуется целая бригада матчмейкеров, которые все это организуют. Я могу лишь сделать турнирчик-междусобойчик, на который мало кто придет.

Был, кстати, случай. Подходил ко мне один наш местный крутой спонсор. Сказал, что сильно мечтает устроить шоу, совместив музыку, бои и даже стриптиз. Ради Бога! Я примерно подсчитал, сколько на это надо времени и сил. Он почесал за ухом и сказал: «Нет, лучше я займусь бойцовскими собачками».

О результате и зарплате

— За результат с нас спрашивают. Нужны победы на области, по республике. Много чего надо… Что я имею за свою работу? Бывают премии. Какая точно зарплата, вам не скажу, давно не заглядывал в ведомости. Где-то около 5 миллионов выходит с учетом стажа, премиальных, других выплат.

Но я скажу честно, что вот уже больше 20 лет работаю не за страх, а за совесть. Моя задача — не столько получить вознаграждение, сколько чувство удовлетворения. Знать, что твои ребята могут выступать достойно и по таиландскому боксу, и по кикбоксингу, что они чего-то достигли, — это очень приятно.