Блеск и нищета гомельских ромов: фоторепортаж из цыганского табора

О жизни цыган мы знаем не много. Но кажется, и этого достаточно для того, чтобы в обществе сформировалось непоколебимое убеждение: цыганский народ состоит исключительно из воров, наркоторговцев, мошенников и попрошаек. Корреспонденты Оnliner.by отправились в гости к гомельским цыганам и посмотрели, так ли все однозначно.

Отыскать цыган нетрудно. Но сам к ним не пойдешь: чужака, а уж тем более журналиста, они к себе не подпустят. Действовать нужно через доверенное лицо. Оказалось, что найти такое непросто. Интернет и телефонный справочник единодушно выдали номер организации гомельских ромов, но по нему ответили, что это квартира и здесь таких нет. В отделе по делам религии тоже развели руками. Мол, раньше цыгане с властями больше знались, а теперь вот ушли в подполье. Участковые на просьбу провести нас по цыганским адресам порекомендовали забыть об этой идее. «С хорошими цыганами мы по долгу службы не сталкиваемся. У тех же, с которыми общаемся, вам делать нечего», — отрапортовали милиционеры. После двух часов безрезультатных поисков удалось выудить информацию об общественном объединении «Социальные проекты». С недавнего времени организация вызвалась помогать гомельским цыганам. Через нее-то мы и вышли на представителя ромской диаспоры. Нет, не барона. Николай назвал себя координатором недавно зарегистрированной цыганской общины «Романо Дром» и с радостью вызвался помочь.

— Обидно, что про нас думают только плохое. Среди цыган много хороших людей, которые честно трудятся, ходят на работу, в церковь, ведут обычный образ жизни. У любой нации найдутся нечистые на руку люди, но из-за них ведь никто не называет плохим весь народ. Преступники есть везде, и от национальности это не зависит, — изливает накипевшее за долгие годы Николай.

На стареньком Nissan мы едем к его племяннице Раде. Ей понадобилась какая-то помощь по хозяйству. Сворачиваем с Барыкина на Сосновую и останавливаемся возле старого кирпичного дома.

— Здесь раньше много цыган жило. Такие дома были! Вон тот большой и вон тот, — обводит рукой окрестности Николай. — Это сейчас коттеджи стало модно строить. А в советские годы двухэтажные дома были только у цыган. Но сегодня многие из них распроданы русским.

— Зачем?

— Кто за долги, кто уходит в квартиры, а кто переезжает в другое место в поисках лучшей жизни.

— А сейчас цыгане кочуют?

— Да нет. Слышал, что в России кочевой образ жизни ведет 1% цыган. Думаю, у нас и того меньше.

Нас встречает скромно одетая цыганка с большими золотыми серьгами в ушах. Просит не разуваться и зовет за стол. На небольшой кухне — скромная мебель, в углу — печь, чисто. Рада наливает чай и извиняется за отсутствие лакомств: не успела сходить в магазин.

15 лет назад от Рады ушел муж. С тех пор она одна. Сначала растила детей. Теперь — внуков. С гордостью рассказывает о том, что дочь получила образование: закончила 11 классов. Сын, правда, не успел — в 9-м женился. Теперь у него две дочки. На подходе третий ребенок. О своем прошлом цыганка рассказывает с удовольствием, а вот от фотокамеры уворачивается. На очередную попытку фотокора заполучить колоритный снимок выругалась на своем языке и одарила суровым цыганским взглядом. После такого направлять объектив в ее сторону уже не хотелось. Зато внучку Рада презентовала без тени стеснения. Трехлетняя Злата словно создана для фотосессий.

Рада рассказывает о том, как трудно живется. Денег совсем нет. Выручают огород и хозяйство: женщина держит корову, свиней. Продает молоко и мясо.

— А гадать не пробовали?

— Не верю я в это. Моя мама гадала, чтобы выжить. Но я знаю, что она толком-то и не умела этого делать. Там у нас на Крайней была одна гадалка. Вот она была настоящая — к ней все начальство города и даже прокуроры ходили. А все остальные… Не верю я им, — машет рукой цыганка.

В семье работает только дочь Рады. Сын сидит дома. И это норма. В перманентном поиске рабочего места пребывают многие цыганские мужчины. Спроси у любого из них, где он работает, и 8 из 10 непременно скажут: только что уволился, ищу новую. Но тунеядца у цыган никогда не попрекнут куском хлеба. К проблеме постоянной нехватки денег у этой нации отношение философское.

Недавно у Рады повалился забор. Говорит, помогали всем цыганским миром: «Кто пятьдесят тысяч давал, кто сто — так и собрали деньги. Отремонтировали и поставили», — с гордостью рассказывает женщина.

Племянник Рады Иван долго не хочет нас отпускать. Просит передать привет одному нашему знакомому тележурналисту. «Он мой друг. Мы вместе в детстве росли», — не обращая внимания на наше удивление, рассказывает цыган.

Пока стоим, мимо дома проезжают две груженные ломом повозки. И один велосипед. Рядом — пункт сдачи металлолома.

— Где они берут столько металла?

— Собирают. Иногда скупают за бесценок, а потом перепродают.

— У милиции другая версия…

— Не-ет. У нас никто не ворует.

В своем ответе Иван так убедителен, что дальнейшие расспросы о природе возникновения металла в цыганских закромах становятся бессмысленными. Тем временем велосипедист с пустым багажником возвращается назад. Заработал 65 тыс.

— Негусто, — оценивает доход соседа Иван. — Но ведь и их никто не даст.

Две девочки погодки — Сандра и Рената — с любопытством разглядывают неместных. У Сандры светлые волосы. Говорят, такое у цыган случается, когда мешается кровь.

Свою маму, наполовину цыганку, наполовину украинку, сестры не помнят. Она оставила их, когда те еще ползали. Что-то не заладилось у нее с мужем и отцом девочек, собралась да уехала на родину в Украину. Теперь детей растят бабушка и тетя Зоя.

Малышки проводят экскурсию по дому. Хотя демонстрировать здесь особо нечего. В гостиной из мебели только диван и стол. В других комнатах — видавшие виды комоды и кровати. Сестры показывают, кто где спит. Из их рассказа получается, что членов семьи как минимум в два раза больше, чем спальных мест в доме.

На прощание угощаем девочек жвачкой. Они просят еще.

Следующий адрес — дом Николая и Альбины. Во дворе две машины. Одна — подержанная иномарка, вторая… верно — «Жигули». О многолетней преданности цыган именно этой марке авто ходят легенды. Сами цыгане свою любовь к ВАЗу объясняют просто: любую поломку в этом автомобиле можно исправить самостоятельно, не прибегая к помощи автослесаря.

На пороге нас встречает глава семейства — мужчина лет пятидесяти. В руках у него молоток: хозяин починяет дверь в гостиной. Нас тут же усаживают на диван. Судя по обстановке, здесь живут крепкие цыганские середнячки. На полу ковры, на стене — многодюймовый телевизор.

С Николаем и Альбиной в доме проживает еще восемь душ: три дочки, сын с невесткой и трое внуков. Все они каким-то чудом размещаются всего в двух комнатах.

Молодежь, заслышав звуки затвора фотокамеры, заперлась в зале.

— Не надо нас фотографировать.

— Почему?

— Потом все смеяться будут и обсуждать, — объясняет одна из девушек. После чего берет веник и начинает мести пол возле порога. Где-то приходилось слышать, что если уж цыганка при гостях делает такое, расположения от нее не жди.

Ситуацию разрядила средняя дочь — Вера. Она только что вернулась с работы. Одета девушка по последней моде. Юбка не в пол, а до колена.

— Такую длину можно, пока не замужем, — поясняет цыганка. — А замуж выйдешь — уже от мужа зависит. Одни разрешают, другие — нет.

— Ой не знаю. Мне бы и разрешил муж — не надела бы. Стыдно это. Знаете, как наши люди говорят потом? А! Это она уже мужика другого захотела, так юбку такую надела. Нет, это позор так ходить, — выговаривает Вере ее сноха.

— А это правда, что замуж берут у вас только девственниц?

— Конечно. У нас даже обычай такой — на свадьбе простыню выносят. И всем гостям показывают. Если девушка нечестная оказалась — позор ей и всей ее семье потом.

После таких откровений девушки оттаяли и согласились-таки на фотосессию. Пошли наряжаться. Чтобы гости не скучали, глава семейства включил DVD с цыганскими песнями. В клипах лошади всех пород и мастей галопом скачут по ЖК-экрану. Цыган, затаив дыхание, не сводит с гнедых своих горящих глаз.

— Ну, посмотри, какие красавцы! — причмокивает Николай.

— А у вас есть лошадь?

— Был конь. Продал, — вздыхает мужчина. — Деньги нужны были. Но обязательно куплю. Какой же цыган без коня?

Через 15 минут вышли наряженные девушки.

Еще позже цыганок и вовсе как подменили. Позабыв о том, с чего начиналась наша встреча, они разговорились и рассказали о своей главной проблеме — безработице.

— Стоим с мамой на бирже. Как только там для нас находится подходящая работа, нам дают номер телефона. Мы звоним. Нам говорят: «Да, приходите». Приходим, видят, что цыганка, и отказывают. Уже не знаем, сколько раз такое было. Обидно. Мы ведь хотим работать. Почему к нам такое отношение? — недоумевает Светлана. — Пусть бы спросили о нас, узнали бы, что мы честные и порядочные. Вон, наша Вера уже сколько на «Стеклолюксе» работает! И начальство довольно ею.

Цыганское радио сработало исправно. Прослышав, что на его земле журналисты, в дом Николая и Альбины пожаловал сам барон. Впрочем, обряд посвящения в бароны Жан не проходил. Просто, будучи уважаемым человеком, взял на себя обязанности по поддержанию в округе порядка. Вот и сейчас приехал посмотреть, все ли спокойно. Убедившись в нашей адекватности, цыганский предводитель засобирался домой, кинув с порога:

— Ну что? Когда закончите, жду вас у себя?

Дом барона не спутаешь ни с каким другим. Выглядит внушительно, но без особых изысков. Никаких расписных башенок и мозаичных витражей из цветного стекла. Зато внутри — и хрустальные люстры, и мейсенский фарфор…

Жан проводит нас по дому. Знакомит с приятной моложавой женщиной — это жена Светлана, с единственной дочерью Златой и самой большой своей радостью — внучкой Раминой.

— Хочу, чтобы она артисткой была, — не сводит глаз с девочки барон. Глядя на Рамину, которая в свои четыре года не поленилась нарядиться к приходу гостей, в ее артистическом будущем совсем не сомневаешься.

Затем нас приглашают за огромный стол. От роскоши взгляд не может сконцентрироваться на хозяине дома, а мысли — те и вовсе не собрать. Приходится задавать дежурный вопрос.

— В обществе сложился стереотип: цыган — вор, обманщик, бездельник. Как думаете, почему и кто в этом виноват?

— Не исключаю, что среди представителей нашего народа имеются и такие люди. Но их не больше, чем в любой другой нации. Одна из наших бед — низкий уровень образованности. Многие не закончили даже начальную школу. Сейчас, правда, ситуация меняется к лучшему: все больше цыган получают не только среднее, но и высшее образование. Но это среди тех, кто более-менее обеспечен. На селе же все по-прежнему. Цыгане держат хозяйство, за ним нужно смотреть. И дети сызмальства помогают родителям это делать. Взять хотя бы меня. Мой отец был уважаемым человеком, богатым, но богатство он это заработал упорным трудом: держал много скота. В нашей семье любые рабочие руки на вес золота были. Какая там школа!

— Почему подавляющее большинство цыган не работает?

— Во-первых, как мы уже говорили, из-за отсутствия образования. А во-вторых, думаю, из-за свободолюбия своего. Цыган должен заниматься любимым делом. Откройте конезаводы для цыган, и они смогут обучать лошадей, смогут работать кузнецами — заниматься теми профессиями, которыми они зарабатывали сотни лет. Цыгане хорошие артисты, но почему-то в последнее годы об этом все забыли и не хотят говорить. Общество отвернулось от цыган. Из-за их неграмотности они не знают законов, не знают, как им вести разговор с властями. За цыган некому заступиться.

— Поэтому цыганам нужны и барон, и другие люди, которые помогали бы защищать их интересы, — вступает в беседу Николай. — У нас много планов и соображений, как улучшить жизнь нашего народа. К примеру, я, являясь представителем цыганской общины, могу встречаться с администрацией района, доносить до них цыганские проблемы. Жан имеет весомый авторитет среди цыганского народа. Его слушают. Он может повлиять на поведение отдельных представителей нашей нации.

— Но почему тогда, раз барон такой уважаемый и его все слушают, цыгане продолжают пополнять криминальные сводки?

— Если кто-то из наших преступил закон, мы можем собрать сход общины, на котором решаем, как с ним быть дальше. Наказать можем по-разному. Смотря что он сотворил. Самое страшное наказание — изгнание. Другое дело, что не на всех это сегодня действует. Лес неровный, и люди неровные.

— Извините, но этот вопрос мне не дает покоя с той минуты, как мы оказались у вас на пороге. Откуда у вас все это?

— От отца.

— Евроремонт от отца?

— Понимаете, мой отец был очень богатый и уважаемый человек. Я был у него один. Мне достались в наследство этот дом и кое-какие сбережения. Деньги я выгодно вложил — продолжил дело отца.

Свою лепту в семейный бюджет вносит и жена Светлана. Она потомственная гадалка. Предсказывает будущее, снимает порчу и сглаз, обещает помощь в привлечении удачи, успеха в любви и счастья в жизни. Чтобы не возникало проблем с налоговой, Светлана даже оформила ИП.

На прощание в доме барона нас угостили чаем с вкусными конфетами. Далеко не на все свои вопросы мы получили ответы. Впрочем, другого от самой противоречивой и самой загадочной нации мы и не ждали.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by